Нам не дано предугадать…
о коллекции филокартии Г.П.Кузнецовой

Нам не дано предугадать
Как слово наше отзовется
Ф.И. Тютчев

Весной 2005 года в отдел искусств Ивановской областной библиотеки для детей и юношества была передана коллекция открыток, которая принадлежала бывшему сотруднику библиотеки Кузнецовой Галине Пантелеймоновне.

Все произошло очень просто и более чем буднично: нам привезли, как мне показалось, порядка двадцати разного объема целлофановых пакетов, до предела наполненных открытками, пакеты просто разваливались под их тяжестью. Открыток было так много, что в первые минуты мы растерялись: где и как их хранить до той поры, пока руки не дойдут до разбора этого огромного массива? Скажу честно: новое поступление не только не обрадовало, оно повергло меня в состояние ступора. Как бывший музейщик я представляла, какую научно-исследовательскую работу нужно проделать: даже первые этапы займут годы, ведь все придется делать параллельно с основной нагрузкой сотрудников. Кончилось тем, что мы аккуратно поместили открытки в деревянные ящики, накрыли их сверху плотной бумагой и целлофаном, а затем задвинули ящики под фондовые стеллажи.

Шло время. Но приступать к разбору коллекции я все не решалась. И дело было не в нехватке времени, что-то останавливало меня. По музейному опыту я очень хорошо знала: к соприкосновению с предметами прошлого нужно быть подготовленным психологически, без определенного внутреннего настроя форсировать события не имеет смысла, работа не заладится. Поэтому от коллег я старалась как можно больше узнать о Галине Пантелеймоновне и ее увлечении. Очень важно было понять, что это за человек, почему она десятилетиями собирала обычные почтовые открытки, что это ей давало. И только когда полученная информация была осмыслена, когда я, как мне кажется, приблизилась к пониманию женщины, к которой теперь отношусь с большим уважением и симпатией, можно было приступать к разбору коллекции.

Г.П. Кузнецова. Фото. 1965 г.

Но прежде чем говорить о результатах проделанной работы – несколько слов о создателе коллекции.

Галина Пантелеймоновна Кузнецова с отличием окончила Ленинградский библиотечный институт, в областной детской библиотеке проработала ровно 30 лет: с 1955 по 1985 годы. Прошла путь от старшего библиотекаря до главного библиографа. Такой продолжительный стаж работы в одной организации уже многое говорит о человеке. Прежде всего, она была профессионалом очень высокого уровня. Коллеги вспоминают, что любые, интересные с точки зрения эрудированного человека сведения, не просто записывались, а фиксировались в картотеках, многие из которых она вела по собственной инициативе. Излишне говорить, что воспользоваться ее наработками могли не только коллеги, но и читатели.

Галина Пантелеймоновна была доброжелательна и открыта для общения. Во всем, что не касалось работы, она многим казалась человеком легким. Про таких обычно говорят «ничего не берет в голову». Между тем, причин для переживаний жизнь ей предоставляла более чем достаточно: семейные неурядицы, бытовые проблемы, нехватка денег были постоянным источником тревоги и беспокойства. У любой другой женщины это стало бы поводом для раздражения и слез. У любой, но не у нее. Она умела при всех житейских перипетиях сохранять внешнее спокойствие, оптимизм, внушая не только себе, но и окружающим, что при любых ситуациях надо не терять надежду на лучшее. Мы никогда не узнаем чего ей это стоило, можем только догадываться.

Психологи утверждают: в сложных ситуациях любому человеку и сильному, и слабому нужно искать свою точку опоры. Наверное, коллекционирование открыток в начале, возможно, хаотичное, стихийное, а затем продуманное, нацеленное на формирование многогранной коллекции филокартии¹ и стало для Кузнецовой своеобразной «соломинкой», помогающей держаться на плаву, сохраняя выдержку. Впрочем, это только мое предположение, точно же можно утверждать: филокартия стала самым большим увлечением Галины Пантелеймоновны.

Давайте отвлечемся на некоторое время от героини нашей истории и вспомним, какую роль играла открытка в жизни большинства людей относительно недавно, каких-нибудь пятьдесят с небольшим лет назад. Прежде всего, с помощью открыток поздравляли близких с праздниками, днями рождения и другими значимыми событиями в жизни. Практически в каждой семье накануне праздничных дат или заранее покупалось внушительное количество самых разнообразных открыток, которые отправлялись во все концы страны родным, друзьям или просто знакомым. В ответ, в свою очередь, поступала порция почтовых поздравлений на открытках. Как правило, открытки не содержали интимной, закрытой информации. Чаще всего текст сводился к двум разделам: поздравляю и желаю².

Конечно, встречались не только поздравительные открытки. Так, например, в большинстве семей скапливались открытки, присланные или привезенные из путешествий. Дело в том, что, начиная с 60-х и до середины 80-х годов теперь уже прошлого ХХ века, страна переживала туристический бум: в отпуск все старались отправиться в турпоездку по России, в республики СССР, заветной мечтой большинства было зарубежное путешествие. Домой привозили многочисленные сувениры и наборы открыток с видами городов, достопримечательностей и т.п.

Что в большинстве случаев происходило с открытками дальше? Какое-то время их берегли, а затем по мере накопления они выбрасывались или становились закладками в книгах, теряясь в последних на полках библиотек.

Учитывая сказанное, можно представить с какой готовностью и удовольствием коллеги передавали скопившиеся дома открытки собиравшей их Галине Пантелеймоновне. Поскольку круг ее знакомых был довольно широк, легко понять, насколько быстро пополнялась коллекция.

Вы уже догадались, как повел себя библиотекарь-библиограф с накопленным материалом? Правильно! Все было систематизировано, т.е. разложено по темам и учтено. Систематизация в свою очередь подсказала, какого рода открытки интересуют коллекционера в первую очередь (появились приоритеты), обозначились новые темы для комплектования и т.д. Таким образом, начался процесс осознанного вдумчивого формирования коллекции. Для непосвященного – это всего лишь скучные слова. Для тех, кто не лишен эмоционального восприятия, понятно, что каждый раз перебирая и рассматривая открытки, Галина Пантелеймоновна заново переживала многое, возвращаясь, наверное, к дорогим событиям жизни.

В этом я полностью убеждена, испытав на себе силу образного воздействия визуального ряда. Например, открытки 1950-х – 1960-х годов в какой-то момент совершенно неожиданно вернули меня в детство: я вспомнила в мельчайших деталях лицо моей молодой тогда мамы, ее платья, запах духов, все, что меня окружало в доме, руки бабушки… Все вдруг нахлынуло волной и исчезло… Разумеется это были всего лишь мгновения, но потом в течение всего дня у меня было ощущение, что произошло что-то очень хорошее. По мере знакомства с материалом я не раз испытывала подобные чувства, и, конечно, мое отношение к коллекции менялось. Еще не в полной мере понимая, как ее можно использовать в библиотечных формах деятельности, я уже не сомневалась: коллекция нужна, и необходимо сделать все возможное для ее сохранности и полноценного, но вместе с тем, бережного использования. Росло и мое уважение к Галине Пантелеймоновне, с которой я, к своему сожалению, не была знакома.

Однако, вероятно, пора вернуться к предмету нашего разговора.

Результаты работы Г.П. Кузнецовой по систематизации коллекции не сохранились: все открытки были перепутаны, потерялись записи учета. Все нужно было начинать заново. Сейчас я нисколько об этом не жалею. Не будь этого этапа работы, вряд ли можно было в полной мере оценить полученные материалы. Избегая описания технической стороны, постараюсь кратко познакомить вас с первоначальными итогами систематизации коллекции.

Коллекция состоит из 8 блоков, каждый из которых, в свою очередь, подразделяется на отдельные тематические составляющие, и насчитывает около 20 тысяч единиц хранения³. Хронологические рамки коллекции охватывают более чем 80-летний период: с начала ХХ в. до первой половины 1980-х гг. Наиболее полно представлены разделы «Искусство» и «Графика». Последний включает фонд поздравительных открыток. В отдельный блок выделены открытки, имеющие раритетное значение. Их немного, но они, безусловно, придают коллекции в целом особую значимость.

Для того, чтобы дать более ясное представление о масштабе коллекции, не ограничиваясь сухими данными, попытаюсь рассказать вам о некоторых ее экземплярах, которые можно рассматривать как доминанты собрания.

Начну с той части фонда, которую мы условно обозначили «Раритеты». Хочу сразу оговориться: наши представления о раритетных экземплярах могут не совпадать с оценками коллекционеров филокартии. В отличие от них нас в первую очередь интересуют исторические аспекты, связанные с конкретной открыткой. Не менее важную роль играет и информативная сторона источника, в том числе тексты отправителей, художественные особенности не являются приоритетом.

Прежде чем перейти к конкретным экземплярам раритетного фонда, давайте вспомним некоторые факты из истории открытки.

Предшественницами открыток были визитные карточки, появившиеся в Париже в середине XVIII века. Они вскоре стали популярны во многих странах. В мемуарах государственного деятеля России Д. П. Рунича отмечалось, что уже во время правления Екатерины II в «Новый год, Пасху и Рождество личные посещения и развозка визитных карточек с раннего утра почитались обязанностью неизбежною». В середине XIX века газета «Северная пчела» писала по этому поводу: «Первое число января каждого года похоже на огромный обмен суррогата правды, т. е. комплиментов. Настоящая комплиментарная ярмарка! Комплиментов этих такая пропасть, что их развозят по городу, в день Нового Года на 36929 лошадях (столько частных лошадей было в 1840 году)!»

Чтобы избежать хлопот, связанных с подобными визитами, английский государственный чиновник сэр Генри Коул чуть более двухсот лет назад придумал поздравительные открытки. По его просьбе художник Джон Каллот Хорсли размножил литографским способом открытку с поздравлениями по случаю Рождества. По другим источникам, честь этого изобретения принадлежит английскому художнику Добсону (1795 год). Как бы там ни было, но затея с открытками удалась, и в течение XIX века они получили широкое распространение.

Появились они и в России. В начале приходили по почте из-за границы, затем в 90-х годах XIX века издавались за рубежом специально для России, а в 1898 году появились первые отечественные поздравительные открытки, выпущенные Общиной святой Евгении⁴ .

Итак, в России открытки появились, относительно недавно: в самом конце XIX – начале ХХ века. В числе их были и открытки из нашей коллекции. Среди них экземпляр, напечатанный в Германии специально для России. На его уникальность указывает обозначение новогоднего праздника в тексте на лицевой стороне открытки. Вместо привычных Деда Мороза со Снегурочкой – крестьянские дети (новогодней символики тогда еще не существовало). В начале ХХ века Новый год оставался праздником второстепенным, лишь одним из дней зимних Святок. Поэтому и поздравительных открыток с Новым годом выпускалось мало.

Чаще печатались рождественские. Филокартисты называют период с конца 1890 до 1918 года «золотым веком» русской открытки. Карточки продавались тогда за 3-5 копеек, что было весьма недешево (буханка хлеба стоила полкопейки).

В раритетный фонд включены все открытки коллекции дореволюционного периода истории России. В его составе и экземпляр, с упоминанием общины Святой Евгении, выпустившей первые российские открытки.

Еще одна интересная открытка коллекции дореволюционнного периода. На ней – публикация малоизвестного широкой аудитории портрета Гоголя, выполненного А. Венициановым. Но интересно не только это. Из типографской информации на обороте мы узнаем, что открытка выпущена специальной Комиссией по устройству Учительского дома в Москве, а из текста адресату – жителю Иваново-Вознесенска Н.П. Чернышову – на каких условиях распространяются художественные издания Комиссии. Текст датирован 11 ноября 1909 года. Сразу возникает несколько вопросов: был ли создан Учительский дом? Когда? Как долго он просуществовал? Еще больший интерес вызывает фамилия адресата – Чернышов. Фамилия, безусловно, нередкая. Но дело в том, что Чернышовы в наших открытках упоминаются довольно часто, причем, в открытках разных периодов времени. Логично предположить, что к Галине Пантелеймоновне они попали из одной семьи, в истории которой отражается (если судить по текстам) немало исторически значимых фактов. Согласитесь, открываются перспективы для поиска, которым можно заинтересовать историков, краеведов, открыв для них новое пространство для сотрудничества с библиотекой.

В подтверждение этой мысли позволю себе отвлечься от раритетов и приведу еще два примера текста открыток, любопытных с исторической точки зрения.

Отправитель первой открытки – Олег – обращаясь к своим адресатам, с которыми состоит в регулярной переписке, сообщает: «…Мне удобнее письма получать на адрес Оли, у мамы 9 съемщиков, и я боюсь, что письма могут затеряться. У Оли же 3 семьи живет, и у них как одна семья, все хорошие старички…». Открытка написана 19 марта 1957 года, адрес отправителя не указан. Уверена, эти детали коммунального быта, так характерные для городских жителей 50-х годов ХХ века, не пройдут мимо внимания исследователей. Уже сейчас советский период истории в центре внимания специалистов разных отраслей науки, в перспективе интерес будет только усиливаться.

Текст второй открытки, на мой взгляд, достоин внимания не только историков, но и филологов. Дата написания – 4 марта 1958 года. Автор Ф. либо Р. Глазунова. Открытка отправлена из Эстонии, из пригорода Таллина подруге Мирре Александровне, жительнице Иванова. После поздравления ее с Днем 8 Марта следует текст: «Давно не было от Вас, дорогая, весточки. Как живете, чем дышите? У меня сестра все время хворает. Целый месяц было воспаление нервов головы… В это воскресенье была в театре, смотрела «Лису и виноград», и осталась довольна и игрой и оформлением. Архипенко играл Эзопа и, по-моему, даже не хуже Полицеймако. Он мне очень понравился. Смотрела также «Последняя остановка» и «Ужасные неприятности». Все это не плохо. Театр как-то подтянулся…». Прежде всего, обращает на себя внимание стиль письма, за которым явственно проступает портрет автора – немолодой женщины, ухаживающей за своей сестрой, вместе с которой она живет, не потерявшей интереса к жизни, театралки. А слог? Вы давно слышали в разговорной речи глагол «хворает»? А выражение «воспаление нервов головы»? Для современных тинейджеров текст этого послания звучит также архаично, как переписка XIX века.

Коллекция предоставляет достаточное количество подобных примеров. Не сомневаюсь: наиболее интересные тексты должны быть расшифрованы и введены в научный оборот.

А теперь вновь обратимся к раритетной части фонда.

В первые два послереволюционных десятилетия праздничных открыток, да и открыток в целом, издавалось немного. Чаще всего печатались открытки пропагандистского характера. Одна из таких открыток, пропагандирующая военные достижения, – единственная открытка 30-х годов ХХ века в составе нашей коллекции. Точная дата –1931 год.

Не менее, а может быть и более значимыми являются открытки, выпущенные в годы Великой Отечественной войны.

Одна из них – подготовлена к выпуску и напечатана в Иванове в 1942 году. На лицевой стороне – рисунок известного ивановского художника Ивана Тихоновича Колочкова и обращение не менее известного поэта Александра Николаевича Благова:

Привет от нас,
Ивановских ткачих,
Богатырям
походов боевых!

Открытка с репродукцией картины художника А.А. Рылова «Зеленый шум» на лицевой стороне также интересна в связи с текстом на обороте. Привожу его дословно с сохранением орфографии: «…июня 1942 г. Привет из (далее зачеркнуто цензурой) милому брату Вани. Ваня меня 10 июня посылают на фронт, а поэтому нам с тобой встретиться, наверно не придется, но это все не важно, придет время тогда опять заживем вместе. Дорогой Ваня писать много у меня нет времени, спешу на занятия. За тем до свидание желаю тебе быстрейшего выздоровления. Целую крепко, сестра Зина». Не думаю, что это письмо нуждается в комментарии, добавлю лишь, что, судя по адресу, Ваня в это время находился на лечении в госпитале города Шуи.

Открытка, выпущенная в 1942 году и полученная адресатом 28 июля 1943 года, интересна и как образец филокартии военного времени, и как письменный документ этого исторического периода. Отправитель – политрук Чернышов Г.П. (об этой фамилии я упоминала выше). Получатель – его жена Чернышова Елена Адриановна. «Здравствуйте, Лена, Танюша, Леночка и Миша! Я жив и здоров. На днях послал вам большое письмо и фотокарточку. Ждал от вас письмо с сегодняшней почтой, но письмо не пришло. Надеюсь получить скоро. Пишите почаще. Желаю вам всего доброго. (Неразборчивая подпись)». За этой обыденностью интонации желание успокоить близких, внушить самым дорогим людям веру в то, что ничего плохого не произойдет.

Не могут не заинтересовать и открытки, присланные советскими солдатами из Германии. Они написаны в 1945 году после официальной даты окончания войны. Одна из них – рисунок, выполненный в виде открытки. Автор рисунка неизвестен. Может быть это русский солдат, знакомый с основами композиции, может – немецкий школьник… Но то, что в этом рисунке-открытке есть настроение, передающее характер времени, несомненно.

Наиболее многочисленной по количественному составу (более 8,5 тысяч) и по тематическому разнообразию является коллекция праздничных открыток. Применительно к ним можно смело утверждать: каждая из них отражает индивидуальность ее отправителя и вместе с тем является свидетельством своего времени. Так же как газеты и журналы, они несут на себе отпечаток сиюминутности и поэтому остаются важным источником для оценки восприятия того или иного явления истории.

Открытки 50-х... Упитанные розовощекие дети, статные мужчины и женщины с открытыми, улыбающимися лицами, горящими глазами… Они излучают силу, уверенность, оптимизм и представляют характерные для этого периода советской истории пропагандистские образы.

Конечно, их появление не случайно. Совсем недавно кончилась война, но ее раны уже стали затягиваться, нужно было жить новой мирной жизнью: рожать детей, восстанавливать старое и строить новое идеально справедливое для всех государство. Такова была национальная идея, которая поддерживалась всеми средствами пропаганды, в т.ч. и открытками. В большинстве своем они носят откровенно идеологический характер. Гораздо реже на праздничных открытках появляются лица, напоминающие обычных живых людей, с естественными чувствами и эмоциями.

В открытке находили отражения практически все события, происходящие в обществе даже в пределах одного десятилетия.

Для примера сравните две новогодние открытки 1955 и 1959 годов. Выразительность рисунков с одного взгляда позволяет понять, какие перемены произошли в обществе и сознании человека за каких-то 5 лет.

Совершенно иная стилистика, характерная только для этого времени, появляется в открытках 60-х годов. Минимализм, условность, предоставляющие художнику возможность отодвинуть идеологический диктат - все это проявляется с предельной ясностью.

Можно было бы привести гораздо большее количество примеров, но думаю, что и сказанного достаточно для подтверждения мысли о ценности коллекции для заинтересованной аудитории.

Вот почему уже первые результаты систематизации материала заставили нас приступить к деятельности, направленной на ее трансляцию. В начале сотрудниками библиотеки была разработана электронная версия коллекции русского изобразительного искусства XVIII - н. XX вв. В 2010 году велась интенсивная работа по исследованию и обработке материалов коллекции графики. Сегодня вы можете познакомиться с ее результатами: они опубликованы на сайте «ХХ век в поздравительной открытке». Его подготовка стала возможной благодаря Гранту Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства.

Надежда Фищук,
заведующая отделом «Искусство»
Ивановской областной библиотеки для детей и юношества

---

¹Филокартия (от фил… и лат. carta-бумага, лист), коллекционирование иллюстрированных открыток. Зародилось в 70-е гг. XIX в. (Германия, Франция, Австро-Венгрия) в связи с массовым выпуском почтовых открыток.
² Подобный характер текста типичен для большинства поздравительных открыток, начиная со 2-ой половины 60х гг. ХХ в. В открытках более раннего периода текст открыток наряду с поздравлениями и пожеланиями содержал краткую дополнительную информацию, как правило, бытового характера.
³ Более точные данные – 19935 единиц хранения. Но эта цифра изменится в сторону уменьшения после выделения основного и вспомогательного фонда.
⁴ Иванов, Е.В. Новый год и Рождество в открытках / Е.В. Иванов. – СПб. : Искусство., 2000. – С. 5-6.